Сегодня на VII Международном фестивале визуальной антропологии "Камера-посредник" смотрел фильм аргентинского режиссера Алехандро Фернандеса Моухана "Дамиана Крииги". В 1896 г. белые колонисты выследили в лесах юго-восточного Парагвая группу индейцев аче-гуаяки. Они напали на них, убив из ружей и зарубив мачете несколько человек. Так они мстили аче-гуаяки за убитую лошадь. В бойне была захвачена маленькая 3-4 летняя девочка, которую колонисты оставили у себя, крестив и дав ей имя Дамиана. Позднее девочку, похоже (точной информации нет), просто выкупил у колонистов немецкий этнолог Lehmann Nitsche. Он работал с ней в музее антропологии в Ла-Плате, собственно говоря, используя в качестве обычного этнографического и антропологического объекта изучения: замерял кости, фотографировал, изучал. Позднее Дамиана заболела туберкулезом и вскоре умерла. Ее скелет остался в Аргентиине, голову отделили от скелета и отправили на дальнейшее изучение в Германию. В те времена антропологи и этнологии полным ходом разрабатывали-отрабатывали теорию рас. Охотников-собирателей аче-гуаяки относили к людям, живущим в каменном веке. Очень нужны были образцы. В Берлин были отправлены мягкие ткани лица, череп, скальп. Сюжет фильма строится на том, что современным аче-гуаяки удалось заполучить из музеев и клиник Аргентины и Германии останки Дамианы. Они называют Дамиану индейским именем Крииги и хоронят ее останки в соответствии со своими обрядами на земле племени. Фильм ставит много вопросов: об антропологе и субъекте/объекте его изучения, поисках новых граней идентичности аче-гуаяки, морали антропологического исследования, подводит черту, хотя и символическую, под трагедией аче-гуаяки. Фильм трогательный и пронзительный. Он мне понравился. А вот темы обсуждения, поднятые после его завершения, - нет: это же режиссура, а не чистое "этнографическое", индейцы говорят и выстраиваются в камеру и под камеру и т.д. Да, режиссер собрал факты и объединил их в систему, люди говорят в камеру. Причем тут это? Фильм о другом.
В 1982 г. у нас вышла книга "Агония индейцев аче-гуаяки. История и песни". Книга не оставляет сомнений - в лесах юго-восточного Парагвая вплоть до 1970-х гг. царил геноцид аче-гуаяки: их считали за зверей, убивали, продавали в рабство (считалось, что смиренные дети аче-гуаяки были хорошими слугами), сгоняли с исконных земель.
Неожиданно дополнительную информацию об аче-гуаяки я получил в конце 1990-х гг. на защите своей кандидатской диссертации. Среди членов Ученого совета, принимавших защиту моей кандидатской диссертации по теме «Культурная динамика теоретико-методологических парадигм немецкой этнологии (1945 г.-1990-е гг.)», находился степенный мужчина, с аккуратно подстриженной бородкой, в хорошем костюме, профессор, главный редактор солидного научного журнала. Следует заметить, что немецкие специалисты и ученые внесли значительный вклад в дело исследования культуры индейцев Амазонии. Поэтому на защите диссертации мне пришлось говорить не только о «теории», но и, естественно, с большим удовольствием упомянуть в красках об индейцах Амазонии. Прошла защита. Начался небольшой банкет-фуршет. Ко мне подходит тот степенный профессор и говорит: «Андрей, Вы настолько увлекли меня своим рассказом. … я об этом почти никому ничего не говорил, но Вам сейчас расскажу. В кон. 1970-х-нач.1980-х гг. я работал специальным корреспондентом газеты «…» (название газеты я опущу – профессор просил меня не распространяться) в Аргентине, писал статьи, делал репортажи. Однажды аргентинцы предложили мне увидеть «настоящую» Южную Америку. Дело происходило на северо-востоке Аргентины, в провинции Мисьонес. …рано утром с проводниками мы без каких-либо проблем пересекли пограничную реку Парану и оказались на территории Парагвая. Мы несколько часов шли по сельве, пока наконец не вышли к деревне индейцев аче-гуаяки. То, что я увидел, поразило меня и запомнилось на всю жизнь. Они ходили абсолютно голыми – и мужчины, и женщины. Посреди деревни вдруг появился мужчина с женской корзиной на голове – он выполнял женскую работу. В него все стали кидать палки и камни, а он покорно продолжал свой путь. Как мне объяснили мои проводники, он был «опущен» за какие-то проступки и выполнял роль женщины. Мы пробыли в деревне аче-гуаяки несколько часов, потом в тот же день также спокойно вернулись обратно в Аргентину.» Временное отсутствие на рабочем месте своего специального корреспондента в Москве никто не заметил, как никто и не узнал о его пребывании на территории Парагвая, где правил фашистский режим Альфредо Стресснера. А степенный профессор до сих пор боится, что его обвинят в нелегальном пересечении границы и просил меня никогда и нигде не упоминать его имени в связи с когда-то предпринятым им походом в джунгли Парагвая, на берега реки Параны, к индейцам аче-гуаяки…
