Этнологический музей им. Энцо Цессарелли (Museo Etnológico Enzo Ceccarelli) находится в Венесуэле, в административном центре штата Амазонас - городе Пуэрто-Аякучо. Он был создан 15 декабря 1984 г. Этому музею, как я понимаю, не очень повезло с государственным финансированием, как, к примеру, его собрату (Museo Etnográfico) в такой же амазонской глубинке - в колумбийской Летисии. Вероятно, поэтому его экспозиция выглядит мало ухоженной и плохо оборудованной. Однако простота оформления никак не умаляет информационно-научную значимость музея. Основу фондов этнологического музея им. Энцо Цессарелли составляют собрания католических миссионеров, работавших среди индигенных групп региона: банива, варекена, гуахибо, куррипако, макиритаре (екуана), панаре, пиапоко, пиароа и яномамо. Существует постоянная экспозиция, состоящая из нескольких тематических залов, посвященных обыденной и духовной культуре коренных жителей венесуэльской Амазонии и Оринокии. К сожалению, у музея нет даже сайта в Интернете.
B 1988 г. был издан каталог предметов этнологического музея им. Энцо Цессарелли: Alejandro J. Signi Sánchez. Redacción y selección de textos y rótulos. Arte y vida : catálogo del Museo Etnologico "Mons. Enzo Ceccarelli" (Territorio Federal Amazonas). Puerto Ayacucho, Venezuela: Vicariato Apostólico de Puerto Ayacucho, 1988.
Ранее я уже писал об этом музее, но здесь можно увидеть больше изображений залов и предметов.
Кстати, у россиян была прекрасная возможность ознакомиться с культурой коренных жителей венесуэльской Амазонии и Оринокии, когда в Санкт-Петербурге, в МАЭ им. Петра Великого (Кунсткамера) проходила выставка "Ориноко: мир индейцев Амазонии".
У меня есть короткие видео, даже не знаю как их назвать, реплики-экскурсы-уроки, из поля в Амазонии и Оринокии с различными сюжетами (снятыми с первого дубля), к примеру, о приготовлении фариньи или тропе мацес, по которой они ходят из глубины перуанских джунглей до берегов Укаяли. В этих роликах я пытаюсь наглядно показать, как и что происходит в жизни индейцев Амазонии и Оринокии. Когда в поле снимаются подобные видео мне, конечно, хочется казаться эффектным и опытным лектором-телеведущим:)), но жара, усталость и влажность всегда все портят:)) Может быть, кому-то будут интересны эти живые опусы из амазонского леса, а много умных слов, написанных в умеренном климате отдохнувшим автором, вы всегда успеете прочитать.
"Из очищенной от цианидов маниоковой массы готовят два основных продукта питания как индигенного, так и метисного населения региона: крупы – тапиоки (индигенное название), или фариньи (португальское обозначение) (Александренков, Фольгадо 1993: 43), и касабе (Kästner 1992: 30), или бейжу, как их называют в Бразилии. Фаринью приготавливают из сырой маниоковой массы, которую разрыхляют и высушивают на солнце, но, как правило, над очагом. Для этого над очагом устанавливают большой плоский глиняный или металлический противень. На него выкладывают разрыхленную маниоковую массу и тщательно ее перемешивают и переворачивают деревянными лопатками до тех пор, пока вода не испарится полностью. Конечный готовый продукт – сухая крупа крупного помола. Фаринья может долго храниться, что очень важно в условиях влажного тропического климата. Индигенные группы Амазонии и Оринокии добавляют фаринью в суп или едят ее, просто разведя водой (ПМА 2001; ПМА 2004) (Матусовский 2019a: 104)."
"В недавнем прошлом мацэс были воинственным народом. До конца 1960-х годов они совершали набеги на перуанские и бразильские поселения по берегам рек Укаяли и Жавари, а также на деревни других индигенов региона, похищая девочек и женщин, которые затем становились членами группы (Romanoff 1984: 69), как и их дети, родившиеся от браков с мужчинами мацэс (Там же). Даже сегодня среди мацэс можно встретить женщин, украденных в детстве во время набегов. К примеру, Канэ — по крови перуанка, которую пятилетней девочкой похитили в Рекене (ПМА 2017), а Бысо (Анхела) — этническая капанауа (ПМА 2019).
Тропа, идущая от Матансы до Укаяли, ранее использовалась мацэс для совершения набегов. Со временем она потеряла военное значение, ее семантическая нагрузка трансформировалась в своеобразную линию этнической памяти индигенов, в воспоминание о тех временах, когда они были отважными воинами. В наши дни на тропе Матанса–Укаяли наблюдается интенсивное движение (ПМА 2017, 2018, 2019). Для молодежи мацэс путешествие через джунгли в Рекену (и при наличии фи- нансовых возможностей дальше в Икитос) — это приключение и шанс увидеть перуанские города и окунуться в другую жизнь (Матусовский 2018: 55–56). В Рекене или Икитосе молодые люди заходят на своих мобильных телефонах в интернет, общаются в социальных сетях. Финский антрополог П.К. Виртанен, исследовавшая в бразильском штате Акри практику использования коренными народами социальных сетей, отмечает, что овладение интернетом предотвращает их дальнейшую культурную, политическую, религиозную или экономическую маргинализацию (Virtanen 2015: 360). Для среднего поколения посещение Рекены имеет больше экономическое значение (в городе мацэс продают или обменивают продукты леса на промышленные товары), хотя и взрослым мацэс также интересно увидеть город. Один из носильщиков, помогавший вместе со своей женой автору статьи нести вещи до Рекены, так ответил на вопрос, когда он собирается вернуться назад: “Мы останемся в Рекене два дня. Посмотрим на красивые парки, погуляем здесь, а потом отправимся обратно в Ремояку” (ПМА 2018: Марьяно). Поскольку тропа Матанса–Укаяли проходит по холмистой пересеченной местности, среднему поколению дорога через джунгли дается труднее, чем молодежи, а пожилые мацэс и вовсе не ходят к берегам Укаяли (ПМА 2017, 2018; Матусовский 2018: 55–56). Расстояние от Матансы до Укаяли составляет около 50 км, мацэс преодолевают его, как правило, за 2–3 дня. Мужчины и женщины несут груз, вес которого может достигать 25 кг. Большинство мацэс прошли по тропе Матанса–Укаяли еще в юном возрасте вместе с родителями. Все опрошенные вспоминали, что детьми им было очень тяжело в первом длитель- ном походе через джунгли, они плакали от усталости и физических нагрузок (ПМА 2017, 2018). Автор статьи встретил на тропе семью мацэс, возвращавшуюся из Рекены. Отец семейства нес тяжелую ношу, а на его шее сидела маленькая спящая дочка (ПМА 2018) (Матусовский 2019b:160)."
